Пресса

«Россия знала великие ансамбли трио солистов, самые известные в наше время – Гилельс-Коган-Ростропович и Оборин-Ойстрах-Кнушевицкий. Среди постоянных коллективов первостепенное значение имело Московское трио. Брамс-трио может сравниться с любым из них: когда я услышал их концерт в Лондоне в 2015 году, мне сразу показалось, что они выделяются среди своих коллег; а прослушивание компакт-диска с двумя трио Брамса подтвердило это впечатление».

«Исполнение Брамс-трио сочетает в себе лиризм, выразительность, пластичность и тембровую насыщенность, [..] также как и неослабевающий драйв и огненную остроту».

«Брамс-трио представляет произведения Аренского и Танеева с элегантностью и блестящим музыкальным мастерством – прекрасная отправная точка для знакомства со всеми пятью томами этой выдающейся серии».

«Три российских виртуоза представляют оба трио с одинаковой убежденностью, используя различные палитры красок для создания музыки действительно высшего класса. В Аренском их естественная, похожая на речь передача мелодии и гибкое rubato неотразимо бьют по сердечным струнам. В Танееве они играют с впечатляющей серьезностью намерений и достигают апогея, когда композитор выходит за пределы возможного в яростном Скерцо – возможно, это отражение насилия, охватившего Россию во время революции 1905 года».

«Я считаю, что это превосходная запись обоих трио, и звук прекрасен – настолько прекрасен, что сочинение Римского-Корсакова понравилось мне больше, чем когда-либо прежде».

“…Центральное Adagio несколько раз заставило меня замереть на месте и едва не довело до слез. Отчасти это благодаря идеальному рубато, безукоризненно исполненному. Большинство из того, что я рецензирую, – это новая музыка или, иногда, старая музыка (откровенно говоря) менее известных исполнителей, поэтому я не так часто слышу подобную игру, как раньше, когда почти все мое прослушивание было удовольствием или открытием”.

«В их яркой интерпретации ничто не звучит академично. Приверженность делу абсолютна, а ясность линий остается образцовой, насыщенный звук, который они предпочитают, сочетается с неизменным уважением к нюансам. […] Проникновенное Pezzo elegiaco, открывающее Трио Чайковского, сменяется насыщенной и энергичной Tema con variazioni, прекрасное красноречие струнных усиливается настоящим оркестровым звучанием фортепиано. Такая же интенсивность присуща редкому Трио Пауля Пабста, исполнители демонстрируют большую нежность в Reverie и пронзительный романтизм в захватывающем Финале».

«…здесь в изобилии присутствуют обаяние, мастерство и – в случае до минорной эпопеи Римского-Корсакова, завершенной в 1939 году его зятем Максимилианом Штейнбергом, – масштаб. […] Миниатюра Сезара Кюи представляет собой симпатичное интермеццо, а что может не понравиться в неоконченном (без финала) раннем трио Бородина 1860 года? Это концентрированный солнечный свет […] Самый большой сюрприз происходит последним: исполненная как гениально тяжеловесный австрийский лендлер последняя завершенная часть, напоминающая молодого Густава Малера».

«В Largo игра Брамс-трио красноречиво выразительна и страстна […] Даже Трио Ойстраха не может сравниться с глубиной чувств, достигнутой здесь исполнителями Брамс-трио».

«Меня впечатлила запись фортепианного трио Чайковского, сделанная Брамс-трио. Меня странным образом тянет к ней с тех пор, как я впервые услышал ее несколько недель назад, и я возвращался к ней несколько раз. Запись теплая и настоящая. Я часто считал это произведение несколько излишне чувствительным, особенно в таких классических записях, как Баренбойм-Цукерман-Дю Пре на EMI, но Брамс-трио прочитывает это произведение более сдержанно. Чайковский – великий композитор, который всегда может научить нас чему-то о жизни и эмоциях, а более строгое прочтение его музыки еще больше подчеркивает весомость самого произведения».

«Исполнение Брамс-трио […] отличается интенсивностью выразительности, роскошным тембральным качеством струнных и свободной, вдохновенной игрой пианистки Натальи Рубинштейн. […] В рапсодическом сонатном аллегро Финала, где тематический материал взят из идей, найденных ранее в произведении, и вплетен в сложнейшее контрапунктическое развитие, исполнение брамсистов […] мощно напористое, движимое их обычным сочетанием сильного напряжения и ориентированного на бас тембрального звучания. На мой взгляд, трактовка Брамс-трио лучше передает чувство экзальтации и триумфа, которое здесь требуется. […] В целом, все обсуждаемые записи имеют достоинства и доставляют удовольствие, но запись Брамс-трио – это та, без которой я не хотел бы остаться».

«Брамс-трио исполняет оба трио [Чайковского и Пабста] с выдающейся выразительностью, чуткостью и блестящим мастерством. Особого упоминания заслуживает исполнение "высокоромантичного" произведения Пабста, поскольку его репертуарная ценность, безусловно, велика, что еще больше подчеркивается грандиозным исполнением».

«Мой опыт рецензирования […] приучил меня ожидать превосходной игры от московского Брамс-трио, и его нынешнее выступление полностью соответствует его выдающемуся послужному списку. Оно играет со спонтанностью и страстной самоотдачей, которые не идут в ущерб точности, а также с чуткостью и утонченностью там, где это необходимо. Струнники используют свои богатые тембровые ресурсы, а пианистка Наталья Рубинштейн демонстрирует феноменальную бравурную технику».

«После первого залпа очень впечатляющих релизов Naxos продолжает свои музыкальные исследования России c великолепным Брамс-трио. Исполненное ярко и убедительно, как когда-то трио Хейфеца, Пятигорского и Пеннарио, и окрашенное нежной светотенью, возвышенное Трио №1 Аренского обретает ясность […] поразительная первая часть, одновременно логичная в своем построении и пронзительная в экспрессии! […] С тем же мастерством, но с еще большей самоотдачей, в сочинении Танеева исполнители прокладывают свой собственный путь через брамсианские хитросплетения Трио op. 22. На протяжении всех четырех частей солнечный звук струнных окутан, иногда неуловимо, звучанием фортепиано бездонного объема (Изумительное Andante espressivo!)».

«Брамс-трио […] нашло идеально сбалансированное звучание tutti, которое также не оставляет желать ничего лучшего и в плане техники игры в более узком смысле. Такие качества редко встречаются среди фортепианных трио. Ансамбль способен создавать музыку в истинно камерно-музыкальной манере, тонко адаптировать ансамблевую игру к дифференцированной структуре музыкального действия и следовать ей. Трио Владимира Дика, например, со всей своей меланхолией, напоминающей Брамса, несет в себе мощный драматический импульс, который не только воплощает темброво богатая партия фортепиано, но и всегда нюансируется и индивидуализируется двумя струнными: не столько громкостью или силой, сколько интенсивностью и особой мелодической выразительностью. Таким образом музыка обретает живой смысл. Благодаря таким записям Брамс-трио помогает произведениям композиторов, которые почти забыты, произвести захватывающее, очень убедительное впечатление».

«Исполнение всегда полно напряжения и столь же яркое, сколь и лирически страстное. Очень здорово!»

«Струнные Брамс-трио своим теплым, бархатистым и богатым звучанием определяют начало первого фортепианного трио Аренского. […] В Скерцо благодаря теме стаккато и пиццикато струнных, а также гирляндам жемчужных переливов фортепиано, Брамс-трио, как эльфы, слегка пощипывает нас за уши. Однако центральное место занимает третья часть "Элегия". […] Печаль, красота и искренняя грусть звучат в виолончельной кантилене. Кирилл Родин представляет ее затемненной и в то же время чрезвычайно выразительной манере, с широким смычковым легато, прежде чем скрипка Николая Саченко вступает с ним в наполненный болью диалог, чутко сопровождаемый Натальей Рубинштейн на фортепиано в ритме похоронного марша. […] Вторая часть фортепианного трио до минор года Сергея Юферова. Это мелодически богатое, мощное и насыщенное красками Адажио в исполнении Брамс-трио обладает захватывающей красотой. […] За одно только открытие этого произведения нельзя не поблагодарить Брамс-трио. […] Если вы хотите исследовать новые пути в стороне от проторенных репертуарных дорожек, вам стоит послушать не только этот диск, но и все пять выпущенных на данный момент серий "История русского фортепианного трио"».

«Фортепианное трио Римского-Корсакова – значительное 40-минутное произведение, попеременно меланхоличное, страстное и виртуозное – сразу привлекает внимание в этой интерпретации. Короткий, очаровательный "Фарниенте" Сезара Кюи ведет к фортепианному трио Александра Бородина, длительностью около двадцати минут, которое радостно бодро в крайних частях, лирично в среднем "Анданте" и расцветает, как это редко бывает, в великолепном исполнении Брамс-трио».

«До минорное фортепианное трио Николая Римского-Корсакова […] действительно поражает своим масштабом, особенно в крайних частях. Брамс-трио играет захватывающе и звучно, хорошо передавая насыщенные темные цвета и придавая остроту там, где это необходимо для структурирования двух масштабных частей аллегро. Это особенно впечатляет в финале, где после мрачного вступления идеально сбалансированный динамический взрыв в трио обеспечивает максимальный эффект. Но две внутренние части также привлекают внимание: после трогательного скерцо Allegretto впечатляет изумительно исполненное Adagio, десять минут которого пролетают незаметно».

«Их пламенная страсть – это русская музыка, и в серии представлен такой впечатляющий набор русских трио, что вы забываете, что не всегда просто слушали эту музыку и любили ее. […] Если вы хотите познакомиться с русской музыкой эпохи романтизма и позднего романтизма, когда в России еще были царь и высшее дворянство, у которых было время пить чай, читать Пушкина и рассматривать яйца Фаберже, то "История русского фортепианного трио" просто великолепна».